Максим Шишов
Стриптизерка
Почти правдивая история
Григорий Иванович шумно вздохнул, вытер подбородок рукавом и начал рассказывать:
— Я, братцы мои, не люблю баб, которые в чулках. Ежели баба в чулках и возле шеста, или там платье у ней зад не прикрывает, то такая стриптизерка и не баба вовсе, а одно голое место.
А в свое время я, конечно, увлекся одной такой стриптизеркой. У нашего завода клуб был. В клубе-то все и вышло.
Иду я, значит, с собрания. А мне гражданка листовку тычет — пожалуйте, мол, в клуб.
Говорю:
— А водка в вашем клубе есть?
— Есть, — отвечает.
Ну, я и пошел.
Сажусь, значит, за столик, а вокруг темно и только шест у них по центру торчит. Принесли мне водку, благородно так, в графине, как у буржуев. Сижу. Выходит тут гражданка в куцем платье и начинает задом об шест тереться. Ну, трется и трется. Может, чешется там у нее. Сижу. А гражданка все не успокоится, ноги на шест закидывает. Ладно, думаю, может, так тут надо.
— Еще водки! — кричу.
— Я, братцы мои, не люблю баб, которые в чулках. Ежели баба в чулках и возле шеста, или там платье у ней зад не прикрывает, то такая стриптизерка и не баба вовсе, а одно голое место.
А в свое время я, конечно, увлекся одной такой стриптизеркой. У нашего завода клуб был. В клубе-то все и вышло.
Иду я, значит, с собрания. А мне гражданка листовку тычет — пожалуйте, мол, в клуб.
Говорю:
— А водка в вашем клубе есть?
— Есть, — отвечает.
Ну, я и пошел.
Сажусь, значит, за столик, а вокруг темно и только шест у них по центру торчит. Принесли мне водку, благородно так, в графине, как у буржуев. Сижу. Выходит тут гражданка в куцем платье и начинает задом об шест тереться. Ну, трется и трется. Может, чешется там у нее. Сижу. А гражданка все не успокоится, ноги на шест закидывает. Ладно, думаю, может, так тут надо.
— Еще водки! — кричу.
Глядь, а гражданка уже вниз головой висит и платье свое куцое стягивает. Пригляделся — батюшки, так у нее ж все декольте голое! Что ж это, думаю, тут творится? А гражданка вдруг ко мне шмыг на колени:
— Как тебя зовут, милый? — говорит и декольте своим в нос мне тычет.
— Вы, — говорю, — чего это себя распускаете?
А она:
— Жарко, пить страсть как хочется.
— Пейте, — говорю, — пожалуйста, не облейтесь, — и рюмку ей двигаю.
А она только захохочет:
— Нет, мне коктэйль буар-вуар.
— Как тебя зовут, милый? — говорит и декольте своим в нос мне тычет.
— Вы, — говорю, — чего это себя распускаете?
А она:
— Жарко, пить страсть как хочется.
— Пейте, — говорю, — пожалуйста, не облейтесь, — и рюмку ей двигаю.
А она только захохочет:
— Нет, мне коктэйль буар-вуар.
Что еще за буар-вуар, думаю? А она уже со стаканом сидит, а в стакане у нее листья какие-то натолканы и даже лимон свисает.
— Пойдем, — говорит, — для тебя станцую, раз ты щедрый такой.
Тут меня как чорт ударит.
— Так это что ли, не бесплатно? — кричу.
Она только хохочет.
— Алексей Дмитрич, клиент бузит, — говорит кому-то. Смотрю, мужик, что шкаф, аж костюм потрескивает.
— Две тыщи с вас, — говорит, — за водку пятьсот и буар-вуар полторы.
Я аж крякнул с досады.
— Что же ты творишь?
А она лишь декольте сияет и жрет лимон.
Так мы с ней и разошлись. Не нравятся мне стриптизерки.
— Пойдем, — говорит, — для тебя станцую, раз ты щедрый такой.
Тут меня как чорт ударит.
— Так это что ли, не бесплатно? — кричу.
Она только хохочет.
— Алексей Дмитрич, клиент бузит, — говорит кому-то. Смотрю, мужик, что шкаф, аж костюм потрескивает.
— Две тыщи с вас, — говорит, — за водку пятьсот и буар-вуар полторы.
Я аж крякнул с досады.
— Что же ты творишь?
А она лишь декольте сияет и жрет лимон.
Так мы с ней и разошлись. Не нравятся мне стриптизерки.
От автора
Эту зарисовку в стиле Зощенко я написал сразу после своей Питерской истории. Мне даже кажется, что я писал ее в самолете по дороге домой. Трансаэро запустили в эксплуатацию новый самолет и по этому случаю напоили всех пассажиров теплым шампанским. И вот результат.
Читайте также
