Максим Шишов

Принуждение к милосердию

Почему я не люблю просящих милостыню
Поднимаю глаза и вижу — инвалид просит милостыню. Сгорбленная фигура над колесом инвалидной коляски. Его нет возможности обойти, и я прохожу мимо. Не замечая. Старательно глядя вперед. Выдворяя за пределы своей жизни.
Чтобы я ни сделал, я буду чувствовать себя паршиво. Дам денег — возникнет гадостное чувство, что меня развели. Сыграли на чувстве вины, вынудили откупиться. Инвалид закончит смену, отстегнет куратору долю, плеснет себе Хеннесси и посмеется над доверчивым лохом. Не дам денег, буду чувствовать себя черствой сволочью, которой плевать на беду ближнего.

Но это не вся правда. Даже если я точно знаю, что у человека беда, что деньги он собирает для себя, а не для «мафии нищих», это ничего не меняет. Я подам, но буду испытывать неловкость. Откуплюсь, словно извиняясь, что со мной все хорошо, а с ним все плохо. Вручу взятку судьбе, чтобы не оказаться на его месте.

Но и это еще не все. В одной статье я встретил рекомендацию: побеседуйте с человеком, убедитесь, что у него реальные проблемы. Предложите помощь (еда, покупка билета), но не деньги. «Предложите помощь» — это тоже пугает до чертиков, потому что не хочется менять свои планы и погружаться в проблемы незнакомого человека. Не хочется обнаружить, что у него беда, которой ты не знаешь как помочь, и испытать чувство беспомощности по этому поводу.
Поэтому я берегу себя. Очерчиваю круг, прохожу мимо. И чувствую себя мудаком.
Три маленькие истории
1
— Молодой человек, здравствуйте. Не найдется у вас десять рублей на пиво студенту? Студент должен быть счастлив и пьян.

Вглядываюсь. Глаза веселые-веселые, счастливые, синие. Отражаются в них жизнь и небо. Как не найти для такого десять рублей? Он искренен. Он не грузит меня неподъемным горем. Не пытается надуть. Я расцветаю в ответ и даю десять рублей. А может все двадцать.
2
Питер. Лето. 2005. Я — турист. Сижу на скамейке недалеко от Никольского собора. Неторопливо жую булку, запиваю минералкой, смотрю на фонтан. Голуби кланяются гравийной дорожке. Спешить некуда. Ко мне подсаживается грязноватый человек с острым кадыком. Глаза бегают.
— Не ел два дня… денег на еду… украли вещи… два дня не ел…
— Конечно, — говорю, — одну минуту.
Отламываю половину булки, протягиваю. Смотрит ошарашенно. Не хочет брать, но, пересиливая себя, берет. Сидит с булкой в руке и надломленным взглядом, потом уходит. Шагов через сто бросает булку голубям.
3
Хабаровск. 2016. Мы с женой сидим на ступенях лестницы. Коричневый человек в рубашке с коротким рукавом подходит к нам.
— Собираю на строительство храма.
Жена протягивает мелочь.
— Дайте еще, — настаивает коричневый человек. На меня не глядит, глядит на жену.
— Больше нет, — говорит она.
— Бог вас покарает. На святое дело собираю, плохие вы люди.
У жены на глазах слезы. Злость бросается мне в виски.
— Сам вы плохой, — говорим мы хором. Коричневый человек уходит. А мы продолжаем негодовать в его короткорубашечную спину.
Хватит ныть. Начни просить.
Я не люблю тех просящих, которые делают нищету (мнимую или реальную) своим оружием. По пальцам могу пересчитать случаи, когда я давал человеку деньги, словно дарил подарок — добровольно и с симпатией. Эти люди не принуждали меня к благотворительности — собирали на пиво, добродушно улыбались, делали мне комплименты. И получался не обмен денег на чистую совесть. Получалось что-то очень человечное, душевное и совсем не про деньги.

Аманда Палмер написала трогательную книгу «Хватит ныть. Начни просить». Это книга про уязвимость. До того как стать известной певицей и собрать на свой альбом больше миллиона долларов на Kickstarter, Аманда собирала милостыню. Она стояла неподвижно, одетая в платье невесты, и когда кто-нибудь бросал деньги в коробку, оживала и протягивала цветок. Аманда пишет, что этот момент был самым ценным. Ее глаза говорили:
— Спасибо. Я вижу тебя.
А глаза прохожего отвечали:
— Никто никогда меня не замечает. Спасибо.
Из книги Аманды Палмер
Почти каждый контакт с человеком сводится к самому действу и искусству просить. Обращение за помощью, само по себе, является фундаментальным для любых взаимоотношений. Мы постоянно, иногда косвенно, а зачастую без лишних слов, просим о чем-то у своих начальников, супругов, друзей, подчиненных. Это помогает построить и сохранить наши отношения друг с другом.

 — Поможешь мне?
— Могу я доверять тебе?
— Ты не обманешь меня?
— Ты уве-е-ерен, что я могу доверять тебе?

Чаще всего под всеми этими вопросами скрывается лишь желание знать:

— Ты любишь меня?
Может показаться, что я обрушиваюсь на нищих. Нет, только на тех, кто сделал нищету своим оружием и сознательно играет на чувстве вины. Я все также избегаю нищих на улицах. Все также откупаюсь, если они слишком назойливы. Иногда перечисляю деньги на благотворительность через фонды с хорошей репутацией. Конечно, это не так приятно как давать деньги вечно счастливым и вечно пьяным студентам на пиво, зато больше надежд, что они принесут кому-то пользу. А еще мне стало проще просить самому, когда я осознал, что просьба может обогащать того, кто дает. Ведь хочется чувствовать себя значимыми и полезными.
Чем закончить?
Чем закончить?
Может показаться, что я обрушиваюсь на нищих. Нет, только на тех, кто сделал нищету своим оружием и сознательно играет на чувстве вины. Я все также избегаю нищих на улицах. Все также откупаюсь, если они слишком назойливы. Иногда перечисляю деньги на благотворительность через фонды с хорошей репутацией. Конечно, это не так приятно как давать деньги вечно счастливым и вечно пьяным студентам на пиво, зато больше надежд, что они принесут кому-то пользу. А еще мне стало проще просить самому, когда я осознал, что просьба может обогащать того, кто дает. Ведь хочется чувствовать себя значимыми и полезными.
Читайте также
Made on
Tilda